«Стреляли в меня почти в упор трясущимися ручками».
Учили всему: тактика, работа с оружием и взрывчаткой, мины, медицина, агс, гранаты, гранатометы, снаряжение и поведение безопасное на позициях. Какие-то хитрости из того, что мы сами делали и видели, всё, что умели сами, тому и учили парней.
Читать часть 1 тут
Сапсан: Ну, тут повторюсь, что парни, которые рядом были, всячески помогали мне и друг другу, оберегая и заботясь.
Пулемётчик, при каждом обстреле, закрывал меня собой (у него был хороший броник), зачастую рискуя своей жизнью и не задумываясь. В очередной раз, после обстрела, говорит мне, мол посмотри, что-то ударило в спину. Смотрю осколок, размером с пачку сигарет, в край плиты воткнулся точно там, где за ним была моя голова.
Ну, а ранение получил при накате, уже закончили работу и, как обычно, начался обстрел. Дорабатывал и даже не понял, как осколок пробил локоть. Отключились пальцы правой руки, думал просто сломались от взрыва. Но тот же Пулемётчик заметил рану и перевязал меня. Как-то так.
Автор: Почему ты работал без броника?
Сапсан: В тот момент не было возможности приобрести, ну так и не помогло бы.
Тут история с бронежилетом такая (вроде даже рассказывал тебе):
В начале СВО еду с конвоем, сопровождаю спальники, бронеплиты, прицелы и всякую всячину. Обратно проходим границу, сотрудники погранслужбы и таможни не пропускают меня на территорию Федерации в броне (товары двойного назначения), я возмущался конечно, типа за кого воюете суки, но им похер. Пришлось отдать его парням, которые ехали на передовую. Ну, а купить ещё один не было средств.
Автор: Какие впечатления об эвакуации?
Сапсан: Ну, а какие тут впечатления, шли километра 3. потом на УАЗ. Как говорил водитель: компания Вагнер приветствует вас на борту.
Ну и после, как распределили по тяжести раненых, меня привезли в Первомайку.
Автор: Тебе помогли навыки по самопомощи, полученные в учебке?
Сапсан: Да вроде и что-то пригодилось, ну и по сей день применяю эти знания
Без этого там нельзя.
Автор: Какие впечатления от госпиталя?
Сапсан: Тут опыт у меня уже большой.
Первомайка — это жесть, самое печальное, что мне не хватало еды, всё время голодный. Похудел килограмм на 10-12. Ну и всё совдепия…
Автор: Сколько там провёл? Как тебе отношение врачей и медперсонала? Что запомнилось?
Сапсан: Первый раз в Первомайке, я провёл около месяца, чуть больше трёх недель. А потом, из-за того, что места не хватало, меня отправили в штаб долечиваться.
Ну, как отправили (смеётся), там уже «не долечивался», а сам себя зёленкой мазал и перевязывал. Вот, кстати, о навыках, о которых мы говорили, пригодились.
Отношение доброжелательное, все заботились. Делали, что могли. Персонал местный, врачи из компании делали, что могли. Могли не очень много. Ты же помнишь состояние учреждения. Всё советское, рентген 83-его года, почти мой ровесник.
Питание. Готовят на 100 человек, вечером или ночью привозят 40 и всё это делится на 140. Короче, я всегда был голодный. Я всё могу терпеть, а отсутствие еды не могу терпеть, меня это просто убивает.
Запоминаются люди, которые там тебя окружают. Там первый раз пообщался с Кашниками, откуда и узнал все нюансы их пребывания в лагерях и в конторе в проекте К. И я пользовался этими знания, почему и работа потом с ними у меня была эффективна, так как эти знания я применял. Так что для меня не было разницы, кого потом готовить – проект или обычных пацанов.
Автор: Помнишь, как мы баловались с тепловизором и термоодеялом?
Сапсан: Да, ты же помнишь, как это всё начиналось. Фильм есть какой-то Голливудский, вроде Плохие парни… и там есть эпизод, как какие-то уголовники прячутся от квадрокоптера с тепловизором под этим одеялом. Коптер пролетает и их не замечает, а они вылазят. Я говорю тебе: «Давай попробуем, правда или нет».
Мы спустились на второй этаж, у медиков взяли одеяло и пошли на улицу. Оказалось правда. Одеяло скрывает тепловую сигнатуру. Даже американский тепловизор, который стоит херову тучу денег, он тебя не видит за этим одеялом. Да, ночью мы с тобой шарахались на аллейке (смеётся)
Примечание Автора: об этом случае я писал ранее тут.
Автор: Расскажи, что делал на ПВД (пункт временной дислокации) после госпиталя и куда направился потом?
Сапсан: Был там сутки, потом получил новое задание, потом другое. Готовил новое место дислокации штаба отряда, подготавливал помещение и территорию тренировочного лагеря, работал в оружейке. Ну, а после тренировал проект «К»
Автор: Что делал в оружейке?
Сапсан: Другу помогал, чистил и чинил оружие.
Автор: Какое, к примеру, с какими поломками сталкивались наиболее часто?
Сапсан: Оружие парней, попавших в госпиталь или привезенное с поля боя трофейное, в основном загрязнение и ржавчина , не обходилось и без повреждённого осколками и обгоревшее. Разбираешь два, собираешь один. А потом встретил своего командира и вот он многому научил и от многого уберёг. Хотя, я думал, что у меня есть какой-то опыт.
Автор: Вот давай подробнее: чему учил и от чего уберëг?
Сапсан: Сам он родом из Белоруссии, большой опыт и подготовка, краповый берет, снайперская школа и т.д. Достаточно быть рядом и наблюдать. Только вот шуточки у него – это, бля, невыносимо, хотя я по ним теперь скучаю. АГС, мины и взрывчатка, гранатомёты, он мог рассказать обо всем. Да, самое главное условие, ему должно быть это интересно или все идут нах… . Ну, а его забота уберегала от ненужных встреч с начальством. Очень грамотный, до сих пор опираюсь на его мнение.
Автор: Это твой командир в оружейке?
Сапсан: В оружейке отряда я занимался, просто помогая другу. А командира поставили старшим базы тренировки проекта, а потом я сам занимался оружейкой этой базы и тренировкой курсантов. Ну, просто нравится мне оружие.
Автор: Расскажи про его шутки?
Сапсан: Ну, это смесь просто ужасных «криповатых» шуток, с примесью некрофилии и что-нибудь про пидаров.
Автор: Расскажи, как готовил проект К?
Сапсан: Тут три месяца работы готовили парней с раннего утра и до позднего вечера, спали по 4 часа в сутки.
Учили всему: тактика, работа с оружием и взрывчаткой, мины, медицина, агс, гранаты, гранатометы, снаряжение и поведение безопасное на позициях. Какие-то хитрости из того, что мы сами делали и видели, всё, что умели сами, тому и учили парней.
Многие, конечно, были необучаемые, ну а большая часть впитывала всё.
Кроме меня, инструкторами были парни, все после ранений и каждый награждён, те кому отваги не занимать.
Много было того, что запало в память.
Автор: Что тебе «запало в память» при обучении проекта?
Сапсан: По началу мы обучали небольшими группами, по 70 с лишним человек на 4 человека инструкторов. Мы делили их на отделения и потом, каждый день, передавали их друг другу, чтобы каждый вложил всё, что знал и мог. На мне была огневая подготовка, тактика, взрывчатка, гранаты, гранатомёты и пулемёты.
Мы не привязывались к людям, лица постоянно менялись. А потом нам выдали распоряжение: получаете взвод. А ты помнишь, что у нас во взводе 80 человек, почти рота. Обучаете их и уходите с ними командовать, как командир взвода.
Мне достался взвод из лагеря в Волжском, рядом с Волгоградом. Парни там в основном молодые, сильные. Ну и были в этом лагере наши парни с компании. Мне дали список, кого забрать.
В общем жил с ними и спал. Одни и те же люди, вот тут есть привязка. Тут начинаешь заботиться, как о своих, роднее их не было. Ты заботишься о них, а они о тебе. А потом, как это бывает зачастую, всё отменили, меня направили на обучение новых людей. Я пытался что-то возражать, спорить, но ты же знаешь, всем пох… на твоё мнение. Командир отряда сказал мне заткнуться.
Вот такая вот история была. На сколько я знаю, парни проявили себя достойно и героически.
В ноябре я попал в госпиталь в Луганск. Ночью в палату притаскивают раненых двоих. Это парни из моего взвода, одних из них командир – позывной «Кот». Другие парни оказались этажом ниже. Мы утром все встретились. Короче, для меня это была запоминающаяся и…печальная история. Я всем сердцем желал уйти вместе с ними.
И когда я их слушал, они рассказывали разные ситуации, я понимал, что этих ситуаций бы не случилось, если бы я был рядом, как командир. Этих недоразумений не случилось бы на позициях. Вот даже по ремонту оружия.
Да, я на занятиях доводил, у нас тогда были ПКМ ужасные, сгоревшие. Говоришь, но если ты сам ручками не потрогал, не проверил, то в бою применить не сможешь. Они на передовой остались сами по себе.
Вот я из-за этого переживал. Одно дело сто раз за день сказать в учебке, другое один раз окрикнуть на передовой. Нужно там быть с ними. Переживал за них.
После того, как их отправили на передовую, а я вернулся в учебный лагерь, я не брал себе пополнение всяческими отговорками. Долгое время у меня не было группы.
Никто из них, после окончания контракта, не вышел на связь со мной, как-то всё прервалось. Печально (вздохнул).
Автор: Ты говорил, что тебе пригодились знания, полученные от парней из проекта, по общению с себе подобными, когда ты был в госпитале. Чем и как пригодились?
Сапсан: Да, точно. Помнишь у нас в палате парень был из Питера? Нормальный бандюга, прям бандит, профессия такая у него. Как-то у нас нашлись общие знакомые, в процессе пообщались и вот откуда я узнал всё. Узнал сам принцип общения с такими людьми.
Они отрицают власть над собой и с этим я столкнулся в первые дни, когда взял на обучение группу. Они первое время на меня смотрели, как на сотрудника ГУФСИН. А по моему мнению, сотрудники ФСИН — люди недалёкие, это те, кого никуда не взяли, они пошли во ФСИН.
И сразу, когда они поступали к нам. Я объяснял, что мы не вертухаи, дело добровольное и Вы сами согласились, значит, тянем лямку вместе. Но первое время, было какое-то противодействие, напряжённость, потом мы разговаривали и всё нормализовалось.
Да, бывали моменты, например, стоят в строю, не хотят заниматься, хотят проебаться денёчек. Они посылают к тебе 1-2 «парламентёров», которые тебе задают вопросы, отвлекают, но я был к этой уловке готов. Потом, да, разговаривал, отвечал на вопросы, всё было уже нормально. Это были первые дни.
В эти первые дни, большая часть инструкторов, заёбывала пацанов «физикой». Где-то совершил ошибку, сразу приседания или отжимания. И в итоге, под конец тренировочной программы, человек еле ноги волочил. Я был против этого. Считаю, что человека нужно сохранить физически, чтобы он уже там на месте, на передовой, не сдох от нагрузок первые три дня.
Полученная информация от парней из проекта в госпитале, помогла мне разобраться в специфике общения курсантов в их кланах или как там…кастах. У меня была такая история с Волжской колонией. Там по приезду всех поставили в равных условиях, а если бы происходило, как у них в лагере, то многие отгребли бы пиздюлей в первые дни от своих, за своё скотское поведение. И я парней, которые у меня были, останавливал от раздачи тумаков таким.
Это восприняли, как мою слабость и у нас стали воровать еду. Первые четыре дня мне пришлось решать этот вопрос с криками, жёстко. Думали, что дисциплина в компании — это просто пунктик правил.
Да, много было нюансов…
Телефоны прятали от меня, в так называемых «сейфах», но потом всё равно были найдены.
Автор: Как тебя ранило второй раз?
Сапсан: Один из проекта бросил гранату, она взорвалась: когда человек первый раз гранату в руках держит, тремор, тряска. Граната падает рядом, взрывается и осколок попадает мне в ногу.
Все тренировки с гранатами в проекте проводил я. Свои взвода и не свои, большую часть. Командир наш придумывал всяческие задания, проектировал укрепы. Чтобы всё было, как бы в «натуралочку». Сначала с одной позиции проползти на другую, посмотреть, где противник, бросить прицельно гранату, после отработать с АКМ. Пытались донести им, как будет там на передовой, ну или хотя бы похоже. Чтобы не просто «брось вон в ту сторону», бах, взорвалась, а с какой-то задачей. И люди, которые сидели за убийства в тюрьмах, брали в руки гранату и у них руки тряслись, ноги подкашивались. Вот это меня удивляло всегда, что такой контингент, беря в руку гранату, как дети начинали переживать.
Причём дважды меня подрывали. Однажды пришлось закрывать собственным телом курсанта. Осколок попал в область поясницы, пробил кевлар, но не пробил плиту. Хвала Богам.
И стреляли в меня почти в упор трясущимися ручками.
В этот раз, в принципе, осколочек был небольшой, только новые брюки порвал и голень пробил. Неприятно, но не смертельно… глупо. В этот день меня ещё почему отправили в госпиталь – у меня правая рука перестала работать, которая была ранена в августе прошлого года. Так что я поехал отдыхать.
Автор: Что было после госпиталя?
Сапсан: Сначала Первомайка, потом Луганск. Там говорят: «Ничего сделать не можем». В Ростов на вертолёте. Ростов встретил прекрасной погодой, тихо, спокойно, тепло. А там традиционно всех конторских направляли домой, не брались лечить. Сказали: До свидания. Только Росгвардия и войска. Естественно, дальше такси и в Молькино. Там сдал жетон, получил документы. Дома через знакомых вышел на нейрохирургов в краевой больнице, лечение, капельницы, физиотерапия и электромагнитные излучатели, которые мне дали знакомые ребята с концерна Калашников. Вот такая история.
Автор: В целом, как ты оцениваешь идею компании с проектом К?
Сапсан: Эта идея не нова в истории. Всегда при каких-либо передрягах, государство давало амнистию на каких-то условиях. Но есть такой момент — там всё массово и есть утырки, которым надо было пулю в голову пустить сразу и давно. Но тут не суди, да не судим будешь. Где-то накосячили на гражданке и так жёстко, а тут показывают себя в боях героями, вытаскивают парней. Блять, это какой-то другой мир…. Идея хорошая. Из-за массовости набора были проценты неприятных случаев. Это же социум, все люди разные, у каждого свои идеи в голове. Вроде бы всё получалось.
Я же могу только издалека судить, например, про МО видел и слышал, что там сражаются такие подразделения, их называют «Шторм Z» и у них что-то получается.
Автор: Как встретили дома?
Сапсан: Дома, естественно, переживали и ждали. Ты же помнишь, что в конторе телефоны были под запретом. Поэтому позвонил домой, когда на Моля приехал и то не сразу. Переночевал, нашёл свой телефон, зарядил и позвонил, как получил все документы на руки. Понятно, что все переживают, гордятся. Ну, вот такие времена суровые…
